Дело жизни
Мой дед — его звали Иван Степанович Петров — ушел на фронт в 17 лет. За четыре военных года его матери трижды приходили похоронки. А еще было два боевых ордена, с десяток медалей, четыре ранения, плен, побег, последующее попадание в СМЕРШ — благо, смог спастись и от своих… При жизни дед не очень любил рассказывать мне о войне. Наверное, справедливо полагая, что я слишком мал. Уже после его смерти мне попался в руки альбом, в котором были собраны военные фотографии деда, письма с фронта и воспоминания. Альбом, который теперь станет семейной реликвией, передаваемой из поколения в поколение.
«3 июля по радио выступил Сталин, его обращение всколыхнуло все население Томска, — пишет дед о первых днях войны. — Из нашего класса пять человек пошли в горвоенкомат записываться добровольцами на фронт. По возрасту нам сначала отказали, но мы стояли на своем и через несколько дней нас всех нас все же отправили в город Бийск, где формировался 288-ой стрелковый полк. Дни и ночи шла военная подготовка: полевые занятия, стрельбы, тактическая подготовка. Нас готовили к войне с озверелым фашизмом».
Первое ранение дед получает в 1941 года — во время обороны Москвы. «Наши войска уперлись у станции Нахабино и дальше немцев не пустили. Но я долго не продержался. 12 декабря пулевое ранение и контузия». После госпиталя деда направляют на четырёхмесячные офицерские курсы в Москву. А зимой 1942, уже в звании лейтенанта, дед включен в состав лыжной бригады, которая участвует в боях под Сталинградом.
«Когда нас бросили в бой, группировка Паульса уже была окружена, — вспоминает дед. — Наши лыжные бригады были брошены на внешний обвод для форсирования прорыва. Тянули на волокушах за собой все: пулеметы, минометы, весь боекомплект к ним. Молодость на все способна! В феврале 1943 мы рвались к Сердцу Донбасса. Освобождали город за городом, деревню за деревней. На подходе к Красноармейску наши танки и артиллерия отстали. Мы остановились в одной из окрестных деревень. Рано утром 23 февраля немецкие танковые колонны зажали населенный пункт с двух сторон и стали фактически в упор расстреливать наши войска. У нас же не было ни одной пушки… из этой мясорубки вырвались, очевидно, единицы. От моего взвода в живых осталось 3 человека. Раненного, меня вытащили мои ребята».
В 1944–45 годах дед — командовал группой военных разведчиков. В военном альбоме есть описание лишь одной операции, в которой была задействована его группа. «На мою группу выпал узловой участок с крупной железнодорожной станции Бендеры, — вспоминает дед. — Парализовать его означало дать нашим войскам возможность без лишних потерь форсировать Днестр и освободить Молдавию — последнюю республику, изнывающую под фашистским гнетом». Работа разведчиков в немецком тылу продолжалась 150 дней. Результат: разрушенные железнодорожные мосты, подожженные немецкие склады, взорванные автомобили… Подумать только, деду тогда было всего-то двадцать лет!
После войны деду предлагали стать кадровым военным. И для него — даже не закончившего десятилетку — на тот момент это, вероятнее всего, был бы самый простой путь. Но дед принимает другое решение. Демобилизуется наперекор воле командира, поступает в медицинский институт и становится хирургом. Ответственность почти как на войне: от того, насколько успешно он выполнит свою работу зачастую зависит, будет ли жить человек. Деда называли хирургом от Бога. В его архиве большая часть бумаг — письма с благодарностями больных. И все же в своих воспоминаниях он подчеркивает: «Главным делом жизни считаю свой скромный вклад в борьбу с фашизмом».